Федор Лукьянов: "Газовая война" дала Брюсселю сильный козырь"

По мнению эксперта, экономический кризис, "газовая война" между Россией и Украиной и резкое падение цен на нефть оказали серьезное влияние на взаимоотношения между Брюсселем и Москвой и послужили толчком для переосмысления российской политической элитой позиций страны в европейском и мировом пространстве.

Deutsche Welle: Федор Александрович, в ходе визита делегации Европейского Союза во главе с Жозе Мануэлом Баррозу в Москву 6 февраля будут обсуждаться проблемы отношений между ЕС и Россией после газового кризиса между Москвой и Киевом. Возможны ли вообще какие-то договоренности или все ограничится общими заявлениями?

Федор Лукьянов: Ну, все-таки, поездка Баррозу рабочая и формат не предусматривает каких-то договоренностей и формальных документов, потому что уровень у сторон разный. Все-таки Еврокомиссия - это один уровень полномочий и представительства, а президент России - другой. То есть какие-то документы, как правило, принимаются на саммитах.

Но, тем не менее, поездка, конечно, очень важная, потому что контактов на высоком уровне между Россией и Евросоюзом со времени августовских событий в Грузии было немного. Собственно, был саммит во Франции, но события накапливаются, и что самое главное - это первая встреча после "газовой войны", которая, конечно, очень сильно повлияла на российско-европейские отношения.

- В энергетических вопросах будут искать какие-то новые форматы отношений?

- Естественно, будет обсуждаться газовая тема. Баррозу, правда, не самый главный партнер для обсуждения этой темы, поскольку все-таки энергетика по действующим в Евросоюзе правилам - прерогатива и компетенция национальных правительств. Но как раз события начала января дали Еврокомиссии очень солидный козырь в их давней и отчаянной борьбе за то, чтобы вырвать у стран, особенно крупных, полномочия по энергетическим вопросам. Европейские страны всегда предпочитали самостоятельно решать эти проблемы, поскольку вопрос теплоснабжения очень важен для каждого правительства.

Так что отдавать это куда-то в Брюссель никто не хотел, и все усилия Еврокомиссии успешно блокировались. Но сейчас Еврокомиссия получила неожиданный подарок от Москвы, потому что то, что случилось в январе 2009 года, как раз показало, что может произойти масштабный сбой, когда на двустороннем уровне ничего невозможно решить. И только усилиями Евросоюза в целом и Еврокомиссии в частности удалось способствовать возобновлению поставок. И поэтому вот эта интрига вокруг полномочий внутри Евросоюза в значительной степени будет определять отношения России с ЕС. Значимость Еврокомиссии и ее председателя может в этом вопросе неожиданно повыситься, что для России, в общем, не очень выгодно, потому что Россия всегда предпочитала иметь дело с конкретными клиентами и строить отношения с каждым из них по каким-то собственным, может иногда отличающимся принципам.

- То есть получается, что у Европейского Союза появляется, наконец, единый голос в решении энергетических вопросов?

- Национальные правительства по-прежнему не особенно стремятся к тому, чтобы делиться своими полномочиями, но в этой борьбе за единый голос у сторонников единой энергетической политики аргументов, конечно, добавилось, и за это они должны благодарить "Газпром" и Россию. Единая политика ведь - это такое комплексное явление, которое включает в себя меры по энергосбережению, созданию гибкого рынка и установлению более жестких правил по диверсификации. Это все по-прежнему очень далеко от реализации, потому что об этом легко говорить, но реализовывать это - значит ломать всю существующую систему.

- Россия и Евросоюз до сих пор не могут согласовать вариант соглашения о стратегическом партнерстве. Но складывается такое ощущение, что Россия особенно и не стремится к этому...

- Что касается нового соглашения, то, действительно, особого желания его выработать с российской стороны не заметно. Но я бы сказал, что теперь его не очень заметно и с европейской стороны. Отчасти это связано с тем, что противоречия очень масштабные и что их преодоление требует титанической работы. А кроме того, если смотреть объективно, то Россия и Европейский Союз находятся сейчас в переходном состоянии, состоянии транзита. И каково направление этого транзитного маршрута, сказать довольно трудно. Россия пережила период эйфории, всплеска уверенности в себе, который сейчас, видимо, стремительно меняется на нечто другое, происходит осознание ограниченности реальных возможностей.

Евросоюз в своих попытках одновременно расширяться и углублять интеграцию явно вошел в клинч, и пока непонятно, как он из него будет выходить. То есть неясно, что и как будет происходить в перспективе ближайших нескольких лет. В этой ситуации, когда оба партнера находятся в постоянном движении, просто невозможно подготовить соглашение, которое тем более, как говорили еще года полтора назад, должно было создать базу для отношений лет на двадцать вперед. Так что я думаю, что работа будет продолжаться, но неторопливо.

Евросоюзу как минимум надо разобраться с Лиссабонским договором, который до сих пор еще не ратифицирован. Ну а России, я думаю, предстоит очередное переосмысление себя в мире и своих реальных целей и возможностей.

- Экономический кризис показал, что Россия как минимум зависит от Запада в кредитах и инвестициях. Произошло ли сейчас переосмысление руководством России того, что страна сейчас более зависима от Запада, чем предполагалось ранее?

- Этот процесс переосмысления идет. Зависимость от инвестиций - это одна составляющая. Вторая составляющая, и это, как мне кажется, стало шоком - осознание того, до какой степени Россия зависит от цен на углеводороды. Потому что последние пару лет, несмотря на то, что все всё понимали, как-то стало само собой возникать иллюзорное ощущение, что на самом деле да, нефть и газ - это основа, но в принципе экономика у нас уже укрепляется и усиливается, и не так уж она уязвима, как раньше.

А сейчас оказалось, что это абсолютно не соответствует действительности. Резкое падение цен на нефть просто изменило всю реальность.

Беседовал Владимир Сергеев