Украинский писатель о своем еврейском отце и немецкой жизни

Еврейское происхождение, украинское прошлое и немецкий паспорт - как сохранить собственную идентичность с такой биографией? Дебютный роман Дмитрия Капительмана "Улыбка моего невидимого отца" ("Das Lächeln meines unsichtbaren Vaters") добился неожиданного успеха в Германии: еженедельник Der Spiegel отметил его в числе лучших книг этой осени, а критики газеты Süddeutsche Zeitung проводят параллели с творчеством Владимира Набокова.

Сам автор, который родился в Киеве и переехал с семьей в Германию в восьмилетнем возрасте, просто хотел поделиться жизненной историей о попытке понять своего отца. Когда-то тот работал математиком на Украине, а на новой родине стал человеком-невидимкой. Работа в магазине русских товаров и квартира, - это все, что есть в жизни Леонида Капительмана, которому так и не удалось прижиться в Германии. Чтобы познакомиться со своей исторической родиной и вновь почувствовать себя счастливыми, отец и сын отправляются в Израиль.

DW: На чем основан сюжет вашего романа?

Дмитрий Капительман: Роман автобиографический, это история о том, как мы с моим неверующим еврейским папой путешествовали по Израилю, чтобы увидеть жизнь, которую мы упустили. 20 лет назад лет назад мы с семьей решили туда переехать, уже перевезли багаж, а потом вдруг передумали и оказались в Германии. Я никогда не понимал, почему так сложилось, ведь мой отец здесь так и не освоился, у него так и не появилось доверия к этой стране.

- С какими трудностями вы столкнулись после переезда в Германию?

- Мне было непросто в немецкой школе. Особенно когда мы перебрались в середине 90-х годов в Лейпциг, где царила тяжелая атмосфера из-за праворадикалов. Было чувство, что нас не любят, не только потому, что мы евреи, но и потому, что мы иностранцы. Это был длительный процесс, я далеко не сразу почувствовал, что мне тяжело. Все-таки с годами понимаешь, что у тебя другая жизнь и язык, тебя никогда не примут за своего.

- Какие привычки вам так и не удалось изменить?

- У меня немецкие друзья и я живу, так сказать, жизнью немца. У моего папы все сложилось иначе: в Киеве он ходил в театры, кино, у него было много друзей, он жил открытой жизнью. А тут он все свое время проводит в квартире и в магазине, где торгует русскими товарами. В общественной жизни он не участвует вообще, он ее боится и отвергает. Есть и более глубокая причина - он до сих пор не все простил этой стране.

- Ваш роман о самоидентичности, а какую страну сегодня вы можете назвать своей родиной?

- Сложно ответить. Я могу сказать, что благодарен за жизнь в Германии, в Берлине. Это страна, где абсолютно у каждого человека есть большие возможности. При этом я не могу назвать ее домом или родиной, я просто здесь освоился. Но я очень рад, что вырос в двух культурах и что мне пришлось столкнуться с такими сложностями. Поначалу было трудно вписаться в общество, но потом у меня появилась определенная свобода и открытое понимание мира.

- Получается, невозможно полностью интегрироваться в немецкое общество?

- А почему нет? Но существует два варианта развития событий: можно попасть в ту среду, где к тебе будут враждебно относиться. А можно приехать в Германию и сразу же влюбиться. Это все меняет!

- А в Киеве вы часто бываете?

- Нет, я не могу туда полететь, ведь у меня до сих пор украинский паспорт. В данный момент я бы не хотел попасть в армию. А на Украину меня очень тянет, я не видел Киев лет шестнадцать.

- Возвращаясь к книге: почему для вас было так важно рассказать эту историю о путешествии в Израиль?

- Все началось с того, что я попытался понять, кто же мой отец на самом деле и как он стал тем, кого я вижу перед собой сейчас. Он отвергает все на свете, кроме того, что он еврей. Я очень надеялся, что именно в Израиле увижу в нем счастливого человека, который не стесняется своего происхождения. Изначально эту книгу я писал для себя. А когда уже появился контракт с издательством, я переживал, что она никого не заинтересует: это же личная история и проблемы, людям обычно плевать на это. Но немцы находят в этой книге что-то понятное и близкое. Когда недавно во Франкфурте я читал отрывок из нее в Еврейском музее, на первом ряду сидела парочка. После они подошли ко мне и сказали: "Мы из Ирана, но твоя история и чувства, которые ты описал, нам очень знакомы". Мне кажется, эта книга открыта для всех.

- А ваш отец прочитал роман?

- Сложно сказать. Он утверждает, что прочел уже половину. Но я в этом сомневаюсь, так как он не привык читать по-немецки.

- Как вы думаете, почему критики в восторге от книги?

- Критики жалуются на нехватку юмора в немецкой литературе. Наверное, именно поэтому они восхищаются моей книгой. При этом никто не говорит, что это еврейский юмор. Хочется верить, что он универсален.

Смотрите также: