Застойная речь Путина

Нынешнее послание президента России Федеральному собранию ждали с нетерпением, ведь его анонсировали как первую стратегическую речь Владимира Путина за семь месяцев его нового президентства.

Однако выступление перед депутатами обеих палат парламента и другими важными представителями российской государственной элиты не содержало каких-либо больших неожиданностей. Оно скорее стало прямым продолжением тех статей и речей, в которых были сформулированы предвыборные лозунги и задачи. Произнеся речь, выдержанную в духе своего уже хорошо известного социального популизма, Владимир Путин вновь предстал в образе доброго и сочувствующего царя.

Цели и ценности Путина

Ссылаясь бесчисленное количество раз на патриотические, моральные и этические ценности, Путин нарисовал прекрасную картину розового российского будущего. При этом он, в частности, обещал создать до конца этого десятилетия 25 миллионов новых рабочих мест, что уж очень напомнило предвыборную кампанию.

Время от времени он касался отдельных аспектов, где еще требуются некоторые улучшения, и тут же давал задания принять соответствующие меры. Например, ввести налог на роскошь. В целом же основная мысль послания была предельно ясна: Путин твердо уверен, что и он, и Россия на правильном пути.

Против провозглашенных Путиным целей и ценностей трудно что-то возразить. Он хотел бы видеть Россию свободной, демократической и рыночной страной. Страной, в которой царят гуманистические идеалы, взаимная солидарность, терпимость и национальное единство, позволяющие людям жить друг с другом мирно и счастливо.

Прекрасная картина, спору нет. Очень хочется пожелать россиянам, чтобы они как можно быстрее оказались в такой России. Вопрос только в том, как достичь этой цели и подходят ли тут те средства, которые предлагает сам Владимир Путин.

Пробелы в путинской речи

В послании Путина любопытно ведь не только то, что он сказал, но и все то, о чем он умолчал. Так, он не представил убедительной концепции обуздания коррупции в государственном аппарате. Судя по опыту последних лет, одними лишь призывами к социальной ответственности чиновников задачу не решить.

Да и путинское предложение несколько ограничить права чиновников и политиков на зарубежные счета, ценные бумаги и акции и сделать эту сферу более прозрачной не поможет побороть широко распространенное в России разбазаривание и разворовывание государственных средств. Скорее это приведет просто к консолидации и легализации той собственности, которая уже находится в руках нынешней российской госэлиты.

Непонятно также, как именно настрадавшаяся от коррупции Россия собирается последовательно бороться с этим злом, не имея ни независимой судебной власти, ни независимых средств массовой информации, ни свободной дискуссии в обществе. Однако никаких решающих заявлений на этот счет Владимир Путин в своем послании не сделал. Он так ничего и не сказал о подлинных политических реформах, о мерах по укреплению независимости судебной власти, о создании оптимальных условий для выполнения журналистами своей работы, о свободной деятельности организаций, создаваемых гражданским обществом.

Если он этих тем и касался, то только тогда, когда речь заходила о явлениях, якобы ведущих к дестабилизации положения в стране и к потере контроля над ситуацией. Да и весь комплекс внешнеполитических тем практически не играл в речи Путина никакой роли. Если не считать пассажа о том, что за границей есть темные силы, полагающие, будто "хаосом можно управлять".

Путинское видение будущего России

В общем, выступление 12 декабря 2012 года оказалось явно не самой сильной речью Владимира Путина. Он попытался нарисовать розовую картину российского будущего, однако возникло твердое ощущение, что стратегии, как добиться основательного и всеобъемлющего решения поставленных задач, у него нет. Вместо этого российский президент фактически отстаивал в своем послании Федеральному собранию нынешний статус-кво. Трудно поверить, что это - подходящий рецепт на ближайшие шесть лет.

Инго Маннтойфель, руководитель отдела Восточной Европы и главный редактор русской редакции Deutsche Welle