Искусство эпохи Мао во Франкфурте-на-Майне
25 сентября 2009 г.
Мать заламывает руки. У нее отнимают ребенка. За неуплаченный оброк она должна поить молоком своей груди не дитя, а уродливого извращенца-помещика. Рядом слепой старик беспомощно сжимает в руке клочок бумаги с иероглифами. Он продал в рабство собственную внучку. Эти и другие драматические сцены и сценки разбиты на семь масштабных "картин". Последняя из них изображает мускулистых сельских пролетариев, явно собравшихся "пустить красного петуха" ненавистному феодалу. Он сам - в окружении прихвостней и приспешников, похожих на отрицательных персонажей комиксов, - образует центр скульптурной группы.
"Искусство на службе народа"
"Двор сбора оброка" считается "программным" произведением эпохи "зрелого маоизма". В 1965 году академия художеств в Чунцине получила поручение переустроить "Музей классовой борьбы" в городке Дайи в провинции Сычуань. Музей располагался в бывшем поместье местного феодала Ли Венсая. Трудно сказать, что является правдой, а что - вымыслом, но слухи о фантастической жадности и жестокости заядлого курильщика опиума Венсая ходили в Китае еще до того, как к власти в Китае пришли коммунисты. В 1949 году толпа линчевала его. Резиденция Венсая стала музеем. Но роскошный дворец с элементами европейского стиля в обстановке вызывал такой восторг у нищих обитателей окрестных сел, что возникли опасения относительно чистоты их классового сознания.
Тогда на пропагандистский фронт были брошены лучшие силы китайских монументалистов. Два профессора Академии художеств (как несложно догадаться, учившиеся в свое время в Советском Союзе) и пятеро их лучших учеников с ассистентами - в общей сложности, около тридцати человек - за считанные месяцы создали скульптурный ансамбль, "вписав" его в интерьер оригинального двора сбора оброка в поместье Венсая. Характер "гезамткунстверка" был свойствен этой инсталляции, использовавшей и реальные предметы-редимейды, предвосхищая многое в современном искусстве.
Легенда и реальность
Слух о скульптурном феномене в китайской провинции докатился до Запада еще в 60-ые годы. Тогда же Харальд Цееман (Harald Szeemann), знаменитый куратор, попытался заполучить "двор оброка" на пятую "Документу" в Касселе. Но китайские власти отказались выдавать монумент.
Куратор франкфуртской выставки Эстер Шлихт (Esther Schlicht), рассказывает, что узнала о работе именно из каталога "Документы" : "Чем больше я читала о ней, тем больше восхищал меня этот утопический проект. Но самым важным для нас было его чисто художественное качество."
Если карикатурные "злодеи" и столь же условные "повстанцы" представляются слабой копией своих бронзовых собратьев со станции московского метро "Площадь революции", то фигуры крестьян - детей, женщин, стариков - поражают своим наивным реализмом. Для них позировали жители окрестных сел, принимавшие, по свидетельству соавторов проекта, деятельное участие в создании монумента.
История мирового искусства дает немало аналогий: "Двор" напоминает как китайские свитки, рассказывающие историю сцена за сценой, так и европейские образцы "нарративного" жанра: в первую очередь, традиционные барельефы, повествующие о страданиях Крестного пути Христа, и фольклорные рождественские "вертепы". В буддистском искусстве древнего Китая также существовала традиция "скульптурного рассказа". Каталог выставки позволяет себе еще более смелое сравнение: с "Моной Лизой" Леонардо. "Речь здесь идет не о художественном уровне работы, а о ее культовом статусе, - уточняет Эстер Шлихт. - В Китае "Двор сбора оброка" пользуется не меньшей популярностью, чем в Европе - "Мона Лиза".
Политический контекст
Несмотря на гуманистический (хотя и с идеологическим оттенком) посыл скульптурной группы и идеализм ее создателей, открытие музея в Дайи не только по времени совпало с началом культурной революции, зверства которой – ничто по сравнению с преступлениями помещика Венсая. "Двор сбора оброка" был объявлен образцом "искусства для народа" и растиражирован по всей стране. Авторская копия скульптур из покрытого бронзой краской стекловолокна отправилась в путешествие по Китаю. Кстати, именно она добралась сегодня до музея "Schirn": оригинал из необожженной глины не подлежит транспортировке.
"Я полагаю, что эта работа неотделима от политического контекста, в котором она возникла, - подчеркивает Эстер Шлихт. -И именно так мы и хотим ее представить."
Автор: Анастасия Рахманова
Редактор: Ефим Шуман