Беседа с проф. Зарицким, автором книги «Экономика Германии: путь по лестнице, ведущей вниз» (часть 3)

- Конечно, ситуация, по крайней мере, внешне изменилась к лучшему. Если Вы сегодня едете, например, в Дрезден или в Лейпциг, то витрины магазинов, кафе, ресторанов, ухоженность фасадов домов, - все это не хуже, чем во многих городах западной Германии. И не только это. Это новые железные дороги, новые автобаны, телефонные сети и т.д.

- Если рассуждать в рамках арифметических категорий, то, конечно, приращение территорий, экономического потенциала должно было бы формально увеличить и экономический потенциал всей Германии. На самом деле, всё произошло с точностью до наоборот. Потому что ГДР, которая считалась среди бывших социалистических стран самой развитой, на деле оказалась значительно менее конкурентоспособной, чем ожидали многие. Сегодня уже ясно, что, скажем, уровень производительности труда в ГДР составлял, в лучшем случае, 1/3 от западного уровня. Я имею в виду Западную Германию. И присоединение ГДР действительно легло тяжёлым бременем на немецкую экономику, поскольку туда были "закачены" астрономические суммы. В результате, конечно, закаченные деньги после всякого рода промедлений и трудностей, они сыграли свою роль. По крайней мере, никто там не стал жить хуже, все стали жить лучше. И это факт. Но здесь есть вот это большое "но". Если мы снова будем рассуждать в категориях, так сказать, менеджмента предприятий, и назовём условно Восточные земли "Восточным филиалом" акционерного общества "Германии", то вот, как я в книге и писал, то "восточный филиал сегодня не только не даёт прибыли, но даже не вышел на уровень самоокупаемости. Восточная Германия по-прежнему живёт за счет трансфертов, т.е. денежных вливаний с Запада, причём по - прежнему 2/3 средств поступают из государственного бюджета. И только 1/3 – это частный капитал. Иными словами, государство тратит сегодня на поддержку восточных земель больше, чем получает. О конкурентоспособности восточной Германии - одного из самых крупных транспортёров после Советского Союза в социалистическом лагере- можно судить по такой цифре: сегодня экспортная квота, то есть часть продуктов, вывезенных на экспорт, в восточной Германии, по оценкам, составляет 7-8%. В то время как экспортная квота в западной Германии – это 32-34%.

- Она стала отстающей частью Германии, одним из проблемных регионов теперь уже в Германии. И ещё раз повторяю, что восточная Германия не стоит на своих собственных ногах. Она нуждается в массированной финансовой поддержке Запада, причём в государственной поддержке, поскольку для частного капитала этот регион по – прежнему является недостаточно привлекательным. В чём причина? Просматривая вопрос, хронологически возвращаясь к периоду 10-12 лет назад, объединение Германии началось с того, что там первое, что сделали, это резко повысили зарплаты. В 1990-м году, сразу после объединения, в ГДР уровень оплаты труда был ниже чем в Турции. А в 93-94 г. он уже оказался на уровне США. В 1994 году выше чем в ГДР зарплаты были только в Японии, Скандинавских странах и Западной Германии. Но ведь вопрос не в том, высокие или низкие зарплаты, а в том, насколько оправданы эти зарплаты. А проблема-то заключается в том, что производительность труда в восточной Германии составляет сегодня только 60% от западного уровня. При том, что совокупные доходы составляют примерно 80%, а если учесть всё ещё сохраняющуюся разницу в ценах, то примерно 90% от западного уровня. То есть восточные немцы живут не по средствам. Вот в чём проблема. Вторая причина заключалась в том, что неэффективная, как мы говорили, социальная система Запада была "перенесена" на Восток без всякой адаптации. Всё это сопровождалось лозунгами о социальной справедливости, о том, что нельзя нам иметь две Германии: одну с высокими зарплатами, другую – с низкими. Но нельзя получать 90%, а производит на 60%...

- Я не верю в то, что политики не понимали. Политики руководствовались совсем другими соображениями. Они руководствовались тем, что нужно побеждать на выборах. И Коль, когда начинал всю эту историю, ему как раз в скором времени предстояли выборы, он хотел выиграть. Он говорил о том, что через несколько лет в Германии будут "цветущие ландшафты" (это дословный перевод) и немецкому налогоплательщику это ничего не будет стоить. Это была идеализированная картинка. Или сознательно искажённая. Но не только политики здесь виноваты. В не меньшей степени, по крайней мере, виноваты и немецкие профсоюзы, которые ещё больше говорили о справедливости. А на самом деле настаивали и пробивали вот эти "равные" зарплаты на Востоке и на Западе с совершенно иной целью: западногерманские профсоюзы крайне боялись за рабочие места своих собственных членов на Западе, потому что они боялись притока дешёвой рабочей силы с Востока. И тем самым конкуренции внутри самой Германии. Поэтому они и настаивали на том, чтобы выравнивать зарплаты на Востоке и на Западе.

- Сегодня что-то сдвинулось с места. И Шрёдер, и социал-демократы, и "зелёные" предлагают целую серию реформ и в социальной системе, и в налоговой политике. Но у меня здесь есть очень серьёзные опасения. Главная цель федерального правительства – снизить подоходный налог. Но подоходный налог-это только один из 36 существующих в Германии налогов. И проблема не только в том, что налоги высокие, а проблема в том, что система не прозрачная и крайне сложная. И проблема не только в налогах. Не решив радикально проблему социальной системы и либерализации регулирования на рынке труда, Шрёдер не добьётся подъёма экономики. Он руководствуется очень простыми рецептами в духе концепции стимулирования спроса. Он смотрит на то, что сегодня делают американцы. Надо накачивать экономику "дешёвыми деньгами". Для этого нужно снижать процентные ставки, нужно снизить налоги – это даст толчок экономики. Даст, но в книжках по экономической теории. В реальной жизни - не факт. Потому что есть много других препятствующих факторов, которые могут нейтрализовать те эффекты, которые даст снижение налогов и политика дешёвых денег.

- Смотря на Германию сегодня с точки зрения тех реформ, которые происходят в России, я бы сказал так: "Вы знаете, ведь в любом опыте важно не только что делать, но и чего не нужно делать. Для меня немецкий опыт делится на две части: где-то до второй половины 60 годов, когда скорее нужно учиться, как нужно делать и, где-то начиная с середины 70 годов, когда было совершено большое количество стратегических ошибок, которые привели к деформации той системы социально- рыночной экономики, которая задумывалась отцами-основателями. Так вот чего не нужно делать. Не нужно усложнять налоговую политику и пытаться финансировать совершенно ненужные государственные расходы там, где можно обходиться без государства. Нужно точно определить, что государство должно делать и чего ему делать категорически противопоказано. Потому что в российских условиях государство не справляется со своими важнейшими обязанностями: обеспечением безопасности граждан, строительством инфраструктур, первичным образованием. В то же время постоянно у государства есть советчики, которые ему советуют заниматься и тем и другим... На это у него просто нет денег. Нужно ограничить амбиции государства по участию в социально-экономической жизни. Не нужно зарегулировать так, как это в Германии происходят условия ведения бизнеса. Для России это актуальнейшая проблема. Потому что в России говорят о дебюрократизации и в Германии говорят о дебюрократизации. Бюрократизация в реальности исчисляется миллиардными потерями живых денег для бизнеса, которые не вкладываются в инвестиции. Вот также как в Германии, нам нужно извлечь урок, что от слов пора переходить к делу. И последнее, я возвращаюсь к сюжету, который мы обсуждали – это об инновационном развитии.

- Это проблема будущего России и будущего Германии. Но это всё слова без реального финансового обеспечения такого типа инновационного развития. Для меня совершенно ясно, что если не будут созданы соответствующие финансовые структуры, соответствующий финансовый институт, финансовый рынок в целом, то об инновационном развитии можно забыть. И вот здесь немецкий опыт нам тоже важен. Нам нужно спешить с решением этих вопросов, потому что в противном случае мы, действительно, отстанем навсегда. А Германия в худшем случае только вылетит из мировых экономических лидеров.