Смогут ли белорусы вернуть конфискованные квартиры?

Власти РБ заявляют, что намерены массово лишать имущества своих политических оппонентов. После единичных случаев, когда квартиры отобрали у Сергея Тихановского и Валерия Цепкало, процесс, кажется, пытаются поставить на поток: недавно СК стал угрожать конфискацией сотням белорусам, которые уехали из Беларуси и продолжают быть активными за рубежом. Есть ли у них возможность защитить свое имущество? Будет ли шанс вернуть его в будущем? Как в 1990-х процесс реституции происходил в Германии и к каким последствиям это привело? DW разбиралась в вопросах.

Кому угрожают конфискацией имущества?

В марте 2024 года СК Беларуси завел уголовное дело против белорусов зарубежья. По нему, если верить данным силовиков, подозреваемыми признаны более 200 человек, которые участвовали в акциях ко Дню Воли в разных городах Европы и США.

Позже, в мае 2024-го, было открыто дело против всех участников выборов в Координационный совет - а это 257 человек. Их обвиняют в заговоре с целью захвата госвласти, призывах к санкциям, создании экстремистского формирования и содействии экстремистской деятельности.

В обоих случаях подозреваемым силовики публично угрожают тем, что отберут имущество. "Уже установлено более 30 принадлежащих фигурантам объектов недвижимости на территории нашей страны", - подчеркнул СК в пресс-релизе по делу белорусов зарубежья.

Формальную возможность осудить уехавших белорусов, чтобы лишить их имущества, силовики получили летом 2022 года - тогда в Уголовный кодекс внесли изменения, которые позволяют проводить "заочные" суды. Таким образом, к примеру, уже осудили бывшего претендента на пост президента Валерия Цепкало: его приговорили к 17 годам лишения свободы по девяти статьям УК. В счет ущерба у его семьи отобрали квартиру, которую в апреле 2024 года продали на аукционе почти за 396 тысяч рублей.

Не конфискация, а арест

Похожая судьба может ждать имущество еще десятка уехавших белорусов, на которое после обысков наложили арест.

Правда, как объясняет DW белорусский юрист (его имя не называется в целях безопасности. - Ред), арест автоматически не означает, что имущество заберут у его владельцев. Это скорее "обеспечительная мера" - на случай, если суд решит наказать обвиняемого штрафом или постановит возместить нанесенный ущерб. На данном этапе о конфискации или изъятии жилья речи пока не идет.

"Арест запрещает совершать с этим недвижимым имуществом определенные действия, например, продавать его. Но формально человек может продолжать там жить, платить коммунальные услуги", - отмечает эксперт.

Однако, по его мнению, "в пропагандистских целях" власти будут продолжать заочные процессы над уехавшими белорусами и назначать наказание со штрафом или возмещением ущерба. После приговора суда судебные исполнители получат право распоряжаться этим имуществом - изымать его и продавать.

Здесь есть важный нюанс: по законодательству в Беларуси запрещено продавать в счет погашения ущерба единственное жилье человека. "На моей памяти и в моей практике это право никогда не нарушалось. Очень удивился, что оно было нарушено в случае с квартирами Тихановского и Цепкало". Возможно, "следствие" обосновало это тем, что в квартирах на тот момент никто не проживал, - отмечает юрист.

Как спасти свое имущество?

Если на квартиру наложили арест, производить с ним какие-либо сделки становится невозможно, говорит юрист. Если же квартиру изъяли, то единственный вариант ее вернуть - это пересмотр и отмена приговора суда.

"Если суд отменяет сделку, применяется реституция, по которой новый покупатель получает от государства деньги, а владелец квартиры - обратно свое жилье, - говорит эксперт. - Но здесь может быть множество нюансов с добросовестным приобретателем, то есть с новым владельцем жилья. Если человек докажет, что у него не было оснований сомневаться в законности сделки, могут возникнуть варианты. Эти спорные моменты должны решаться в суде".

Юрист также обращает внимание на риск для тех, кто собирается покупать на аукционе чье-то изъятое жилье. Если однажды прежние владельцы попытаются его вернуть, деньги будут выплачены в белорусских рублях: "То есть люди, которые заплатили сейчас за квартиру Цепкало почти 400 тысяч рублей, через 10 лет получат совершенно другую сумму в пересчете на доллары или евро. Правда, чтобы в Беларуси дошло до реституции, необходимо, чтобы сперва появился независимый суд".

Силовики не остановятся?

Юрист Михаил Кирилюк считает, что покупатели и новые владельцы изъятого имущества вряд ли могут быть признаны добросовестными покупателями. "Мне трудно представить белоруса, который не знает, что продажа квартиры Яны Латушко с торгов произошла в результате политического преследования", - убежден юрист.

Кирилюк также уверен в том, что белорусские власти будут и в дальнейшем конфисковывать недвижимость уехавших белорусов, даже если это их единственное жилье: "Насколько мне известно, они уже успешно игнорируют это примечание. Поэтому у меня нет оснований полагать, что в будущем оно будет соблюдаться".

Как это было в других странах

В ГДР широко применять конфискацию имущества стали в начале 1950-х годов. За более чем 40 лет существования этой практики тысячи немцев потеряли свою собственность. Точное количество тех, кого она затронула, оценить сложно, говорит немецкий историк Илько-Саша Ковальчук (Ilko-Sascha Kowalczuk): она носила разные формы, и учтено было далеко не все.

"У людей, которых лишали свободы по политическим мотивам, часто отбирали все: жилье, ценности. После государство продавало эти ценности, в том числе на Западе, и эти доходы поступали в государственный бюджет. Под Берлином, к примеру, находился огромный склад, где хранились конфискованные вещи, в том числе антиквариат, которые можно было подпольно купить по каталогам в Западной Германии", - рассказывает историк, который изучает историю репрессий и спецслужб в ГДР.

У некоторых оппозиционеров, продолжает он, намеренно портили имущество. Известно и о случаях - например, так было в Йене и Галле - когда дома людей просто сносили.

Но больше всего, по его словам, от конфискации пострадали те немцы, которые уехали или намеревались уехать из ГДР. Многие покидали страну только с одним чемоданом. Все остальное их имущество или продавали - и деньги поступали в доход государства, или передавали "заслуженным" функционерам системы.

Для чего нужна была конфискация имущества в ГДР? Историк выделяет две причины. Первая - таким образом государство пыталось обогатиться и заработать "западные" деньги, которых ему не хватало. Вторая - незаконная конфискация помогала правящему режиму запугивать других. "То же самое, в принципе, сегодня мы видим в Беларуси или России. Людей наказывают конфискацией и сажают в колонии, но реальное послание направлено на тех, кто наказан не был: "Берегитесь. Если вы не замолчите, с вами произойдет то же самое".

Как происходила реституция в Германии

После объединения Германии в 1990 году бывшая ГДР переняла правовую систему ФРГ. Новое правительство приняло закон о возвращении имущества, национализированного коммунистической властью бывшей Восточной Германии. Те, у кого забрали жилье, получили возможность его вернуть.

"По сравнению с многими странами Восточного блока у нас было огромное преимущество - функционирующая правовая система, - говорит Илько-Саша Ковальчук. - В этом смысле нам не пришлось начинать с нуля. Многие сумели получить свою собственность обратно".

По словам Ковальчука, это решение привело к острым дискуссиям и множеству судебных исков: "Те, чье жилье было экспроприировано до 1990 года, вернулись и сказали: "Я хочу вернуть свой дом". А в нем последние 20-30 лет жили другие люди, которые понятия не имели, чье жилье они когда-то приобрели. Но решение принималось не в их пользу, и это приводило ко многим горьким разочарованиям и даже ненависти".

На данный момент объем имущества, которое не было возвращено их первоначальным владельцам в Германии, оценивается в более чем 6 миллиардов евро, говорит историк. Смотря на опыт реституции в Германии, он не может однозначно сказать, что она была успешной.

"Было ли это политически разумно - возвращать имущество первоначальным владельцам спустя многие десятилетия, я не знаю. Если в конфискованный дом въезжает государственная структура - партия, секретная служба, армия, здесь все понятно. Но если там десятилетиями живут семьи, которые не принадлежат к системе и не являются ее активным сторонниками, но вынуждены в один момент оказаться без дома, тогда это становится проблематичным. И чем дольше существует диктатура, тем больше проблем возникает с реституцией".