1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

"Машу периодически доставляют в медчасть" - интервью с Хомич

13 сентября 2024 г.

Сестра Марии Колесниковой рассказала, откуда информация о ней, на что надеются родственники и как сейчас можно бороться за освобождение политзаключенных.

https://p.dw.com/p/4kZGQ
Татьяна Хомич с портретом Марии Колесниковой
Татьяна Хомич уже пятый год борется за сеструФото: Malte Ossowski/SVEN SIMON/picture alliance

С Марией Колесниковой нет связи с февраля 2023 года. Скудная информация, которую получают родные Марии, настораживает: по словам ее сестры Татьяны Хомич, политзаключенная сильно похудела, не восстановилась после операции на желудке и весит около 45 кг. Мария не может есть тюремную еду и у родных есть сомнения, что у нее есть необходимая медпомощь.

DW поговорила с Татьяной Хомич о том, что сейчас известно и откуда берется информация о Марии, рассчитывают ли родные на помощь ЕС, как оценивают стратегию демсил и чем помогают российские оппозиционеры. 

"Не хотелось верить, что все так плохо"

DW: Ты рассказала, что Мария сильно похудела, весит 45 килограммов. Как удается получать эту информацию?

Татьяна Хомич: Собираем по крупицам от бывших политзаключенных, тех, кто уехал из страны и не боится говорить. Например, весной этого года женщин перед освобождением помещали в ШИЗО, они смогли мельком увидеть Машу.

Такие новости я слышу последние месяцы. Мне не хотелось верить, что все так плохо. Была надежда, что связь восстановится и мы узнаем какие-то позитивные новости.

- После этой информации о ее весе стало ли известно что-то еще?

- Нет. Но я ни разу не услышала и опровержения, хотя мне хотелось бы. Не слышала, чтобы кто-то сказал, что Маша хорошо выглядит и все в порядке. Все, что мы слышим, это что она очень худая, но не теряет бодрости духа. Если кто-то с ней пересекался, Маша улыбалась. Разговаривать, конечно, им не дают.

Мария Колесникова с отцом в колонии
В конце ноября 2022 года Марии сделали экстренную операцию, а после нее позволили повидаться с отцом. С тех пор свиданий у нее не былоФото: t.me/zheltye_slivy_premium

Когда Машу выводят из камеры, ее окружают до шести работников администрации. Также мы знаем, что как минимум однажды ей приносили письма, показывали и рвали у нее на глазах. Когда Маша сказала дежурному в ПКТ, что у нее вызывает серьезное опасение состояние ее здоровья, на это не было реакции. Когда она спрашивала про письма и передачи, ей говорили, что "про вас все забыли".

"У нее нет холодильника, чайника, только кипятильник"

-´Что известно об условиях содержания?

- Машу периодически помещают в помещение камерного типа, в ШИЗО. Она изолирована, полтора года находится одна, в режиме инкоммуникадо, то есть у нее нет возможности общаться с другими заключенными, нет писем, звонков, передач, встреч с родными или с адвокатом.

Последний раз адвокат видел Машу в феврале 2023 года, тогда она сказала, что потеряла около 15 килограммов. В декабре 2022 года, через пару недель после операции (28 ноября 2022 года Марию доставили из колонии в реанимацию больницы и сделали операцию по поводу прободной язвы. - Ред.), передали ей диетическую передачу, она не могла питаться тюремной едой, нужно было что-то вроде пюре.

Боюсь, сейчас ситуация такая же, она многое не может есть из тюремного "меню". У Маши есть средства для "отоварки" в магазине, но сумма ограничена - 40 или 80 рублей, мы точно не знаем. В месяц! Хватит только на чай, кашу, печенье. Там нет холодильника, чайника. Ей разрешают несколько раз в день пользоваться кипятильником.

- А медицинская помощь?

- Мы слышали, что ее периодически доставляют в медицинскую часть колонии. Также была информация о том, что в прошлом году, уже после операции, Машу возили в городскую больницу, но мы не знаем, почему.

"Нужно менять риторику и стратегию"

- В соцсетях стартовала акция #SOSMaria. Какова ее главная цель?

- В связи с недавними освобождениями я очень надеюсь, что и Маша может быть на свободе. Но как минимум прямо сейчас это приемлемое питание, восстановление коммуникации, информация о ее здоровье. Скажу честно, я надеюсь на какую-то человечность со стороны администрации колонии и белорусских властей, у меня нет других вариантов. Также я надеюсь на международную помощь.

- Ты уже пятый год - голос сестры, встречаешься с европейскими, американскими политиками. Они тебя слышат? Что еще они могли бы сделать?

- К сожалению, Беларусь и белорусы в последние несколько лет оказались в "серой зоне". К нам было большое внимание в 2020 году, были надежды, но изменения не случились, и внимание пропало, хотя репрессии продолжаются.

Еще больше Беларусь изолировали действия властей - посадка в Минске самолета, миграционный кризис, поддержка России в войне против Украины. В целом международные события забирают внимание от ситуации в Беларуси. Мне очень жаль, что сейчас такой повод, но, может быть, ситуация с Машей поможет снова привлечь внимание к этой проблеме, и европейское сообщество сможет отреагировать.

- О какой реакции речь?

- Я считаю, что риторика демократических сил, которая сегодня превалирует, что не должно быть никаких переговоров с режимом, - она вредна. Для освобождения политзаключенных, улучшения их условий коммуникация необходима.

Нужно менять риторику и стратегию. Если какие-то шаги Запада, восстановление коммуникации могут привести к освобождению людей, то их нужно делать. Какие-то небольшие уступки. Небольшие, потому что нет доверия к режиму Лукашенко, и для начала нужны небольшие шаги. Сейчас происходят эти помилования, и Запад должен на них реагировать, их приветствовать. Нет иллюзий, что режим станет гуманным, но это вопрос небольших действий, которые могут помочь и продлить этот процесс.

Татьяна Хомич, Светлана Тихановская и Вероника Цепкало
Мария Колесникова, Светлана Тихановская и Вероника Цепкало стали лауреатами Международной премии имени Карла Великого. Марию представляла ее сестра Татьяна ХомичФото: Malte Ossowski/SVEN SIMON/picture alliance

"Если они готовы освобождать людей, нужно этому способствовать"

- Ты считаешь, что нынешние помилования можно использовать как окно возможностей для освобождения политзаключенных?

- Я считаю, необходимо использовать. Четыре года мы не видели таких освобождений, долго ситуация была в тупике. Сейчас это происходит, и мы реагируем, я считаю, не очень правильно.

Если они готовы освобождать людей, нужно этому способствовать. Мы слышали об освобождении как минимум 78 человек. Была информация в госмедиа о том, что около 900 политзаключенных написали прошения о помиловании. Я считаю, что цифра близка к правде. Люди хотят выходить на свободу.

- А у тебя есть представление, что Лукашенко хочет получить взамен?

- Мне кажется, ни у кого нет такого представления. 2 июля Лукашенко внезапно сказал, что не нужно удивляться, если на свободу выйдут политзаключенные с заболеваниями. Это был довольно спонтанный шаг.

Как минимум ответом может быть приветствие этих освобождений и конкретный запрос со стороны западных стран, какие шаги возможны, как искать консенсус, насколько этот процесс можно продлить и чего же хочет белорусский режим.

Часто ответы сразу переводятся в плоскость отмены санкций. Но их много, они разные. Часть санкций вводилась за соучастие в войне против Украины, часть - персональные, за нарушение прав человека в Беларуси, часть - за миграционный кризис, за угон самолета. Я считаю, нужно подходить прагматично. Поэтапный подход, соизмеримые шаги с обеих сторон. 

"Даже с Путиным ведут переговоры"

- О Марии говорят и российские оппозиционные политики - Кара-Мурза, Яшин, Навальная. Как думаешь, их лучше услышат в США и ЕС?

- Я думаю, что в нашей ситуации нужно использовать любые возможности. К освобожденным российским оппозиционерам много внимания. Работает и тот факт, что они были освобождены в результате обмена между Россией и Западом, в котором не было белорусских политзаключенных. Для многих было разочарованием, что там не было Маши, не было Алеся Беляцкого, учитывая страны, которые были задействованы (россиян обменяли, в том числе, и на гражданина Германии, арестованного в Беларуси. - Ред).

Мы часто слышали, что нельзя "вести переговоров с террористами", что это неэтично. Но мы видим, что даже в ситуации войны есть каналы коммуникаций, переговоры ведут с Путиным и приходят к таким важным результатам. Значит, это должно быть доступно и нам.

Для меня вопрос, почему этого не случилось раньше. Но если есть силы, которые могут нам помочь поднять вопрос на высоком уровне, это нам необходимо. Особенно в условиях, когда спустя четыре года - давайте будем честными - у многих опускаются руки.

Пропустить раздел Еще по теме

Еще по теме

Показать еще