Михаил Фихтенгольц об "импортозамещении" в Большом театре.

В течение последних полутора лет Михаил Фихтенгольц не только является директором оперной труппы Баденского государственного театра в Карлсруэ (а это значит: формирует репертуар, выбирает певцов, дирижеров и постановщиков), но и возглавляет Генделевский фестиваль, традиционно проходящий в феврале, в канун дня рождения великого немецкого композитора.

Приехал Фихтенгольц в Карлсруэ далеко не новичком. До этого музыковед и один из ведущих российских оперных менеджеров успел поработать музыкальным критиком и радиоведущим, пять лет являлся программным директором Пасхального фестиваля Валерия Гергиева в Москве (причем, как говорят, даже до некоторой степени повлиял на музыкальные пристрастия несгибаемого маэстро), формировал программы Российского национального оркестра, наконец, стал начальником отдела перспективного планирования и исполнительным директором Молодежной оперной программы Большого театра России. Громкое увольнение Фихтенгольца из Большого театра стало в 2013 году первым "свершением" новой команды.

DW поговорила с Михаилом Фихтенгольцем о первых итогах его новой жизни.

DW: Когда мы последний раз беседовали (это было около двух лет назад, в Москве, вскоре после вашего увольнения из Большого театра, вы уже тогда сравнивали практику работы в оперном театре в России и на Западе. Тогда это сравнение носило теоретический характер, сейчас у вас за плечами полтора года практики. Оправдались ли ваши ожидания?

Михаил Фихтенгольц: Мои суждения не поменялись, а все предположения только подтвердились: Германия - это такая страна, где ожидаемое становится явным. Здесь (в частности, в оперном театре) работают люди совершенно другого менталитета. Важно, что не только каждый - профессионал своего дела, но и все вместе очень хорошо работают в команде. Никто не перекладывает на другого свою ответственность, каждый честно занимается своим делом. Германия не просто так стала самой мощной в мире державой оперной индустрии, как и во многих других сферах, кстати.

- Вы часто бываете в России и не можете не интересоваться тем, что происходит в российской опере вообще и в Большом театре в частности. Как вы оцениваете его развитие?

- С Большим театром происходит все ровно то же самое, что происходит со страной: имеет место тенденция "импортозамещения" в опере, сужения репертуарных интересов, а в последнее время, что особенно печально, еще и огромный финансовый дефицит.

- Карлсруэ по сравнению с Москвой - город очень обозримый: здесь чуть более трехсот тысяч жителей, один оперный театр, парк, дворец. При всей уютности и европейскости - конечно, другой формат. Вам тут не тесно?

- У меня здесь не меньше работы, чем в Большом в Москве. Я нахожусь в театре чуть ли не 24 часа в сутки, а времени все равно не хватает. У меня очень большой объем деятельности: я все-таки занимаю две должности. Кроме того (и это тоже типично для Германии), здесь нет такого громадного водораздела между столицей и "провинцией". Карлсруэ - это не провинция, а 300 тысяч населения - это, по немецким меркам, большой город. Наш театр по составу труппы - один из крупнейших в стране, театр на 1100 мест, а оркестр - один из старейших в Германии. Здесь очень оживленная культурная жизнь. Словом, скучать невозможно.

- Было что-то в практике повседневной театральной жизни, что вас удивило, порадовало или разочаровало? Другой дресс-код, меню в столовой?

- Для меня переход из одного состояния - а именно, жизни в Москве, где я родился, вырос и всю жизнь работал, - в другое состояние произошел пугающе плавно: я просто переехал в другой город, другую страну, другую квартиру и начал жить по здешним законам. Поскольку я человек достаточно законопослушный и гибкий, я не могу сказать, что меня здесь что-то сильно поразило или покоробило. Ну, может быть, установка интернета в квартире - она здесь занимает существенно больше времени, чем в России.

- А что вас больше всего радует в здешней жизни?

- Чистый воздух. Во всех отношениях!

- Наряду с оперной труппой вы возглавляете Генделевский фестиваль...

- Гендель привлекает, прежде всего, жанровым разнообразием: настолько всеобъемлющего мира, пожалуй, нет ни у одного из композиторов, за исключением Моцарта. У Моцарта - 26, у Вагнера -13, у Баха ни одной, а у Гендель написал 42 оперы! Плюс огромное количество камерных вокальных форм, духовных и светских, внушительное количество инструментальных сочинений.

Это разнообразие в сочетании с необычайно высоким качеством музыки и невероятной театральностью, которая производит очень сильное впечатление на публику. Плюс у музыки Генделя есть невероятная витальность: она слушается совершенно современно, актуально. Мне всегда импонирует, когда крупные сценические опусы Генделя исполняются самыми лучшими силами, как инструментальными, так и вокальными. Учитывая, что Гендель всегда работал с самыми лучшими исполнителями своего времени, я стараюсь соответствовать духу и букве этой музыки и собирать лучших музыкантов.

Смотрите также: