Книги на запретные темы

Три книги, о которых пойдёт речь, вышли в разных странах и написанными на разные темы. Их объединяет одно: все эти темы в какой–то степени можно назвать запретными.

Юрген Рот: «Гангстеры с Востока»

Продажа одной из книг, совсем недавно вышедшей в Германии, вообще приостановлена по решению суда. Мы с неё и начнём. Она называется «Гангстеры с Востока» и написал её журналист Юрген Рот, специализирующийся на публикациях об организованной преступности вообще и о так называемой «русской мафии» в частности. Но «Гангстеры с Востока» – особая книга. Центральное место в ней занимает рассказ о «тамбовской группировке». Она активна не только в России, но и в Германии. Именно здесь – недалеко от Франкфурта – находится фирма СПАГ, которая, как считается, занимается отмыванием денег «тамбовской группировки». Кроме того, как подчёркивает Юрген Рот, у её истоков стоял и тогдашний вице–мэр Петербурга, отвечавший за международные связи и сделавший позже головокружительную карьеру. Сегодня он – президент России. Владимир Путин был в своё время членом наблюдательного совета СПАГа (это название расшифровывается как «Санкт–Петербургер Акциен Гезельшафт»). О книге «Гангстеры с востока», о связях Путина с фирмой СПАГ и с тамбовским «авторитетом» Кумариным мы рассказывали не так давно в другом радиожурнале – «Суть дела». Сегодня – о приостановке продажи этой книги в Германии. В чём причина? Мы спросили об этом самого Юргена Рота.

• Господин Рот, я пытался купить Вашу новую книгу в нескольких кёльнских магазинах, но везде мне отвечали: «Больше не продаётся». В чём дело?

• Да, в настоящий момент книгу нельзя приобрести, потому что существует решение земельного суда в Берлине, запрещающее – пока, во всяком случае, – её распространение. Судебное решение было принято по иску фирмы СПАГ – той самой фирмы, которую прокуратура и Федеральное ведомство уголовной полиции подозревают в том, что она занимается отмыванием денег «тамбовской» организованной преступной группировки. Мы уже подали апелляцию, чтобы отменить это решение.

• Чем Вы так рассердили «тамбовцев»?

• Думаю, прежде всего, тем, что снова напомнил о её делишках в России. Там эта мафиозная группировка окружена своеобразной завесой молчания. Кроме того, «тамбовцы» недовольны и тем, что я раскрыл их связи с сообщниками в Германии и Чехии, рассказал о фирме, которая, если верить результатам расследований немецкой полиции, серьёзно замешана в деятельности «тамбовской» ОПГ. Ну, и то, конечно, что было сказано о связях с нынешним президентом России Владимиром Путиным, не вызвало особых восторгов. Но это правда.

• На чём, в первую очередь, «специализируется» тамбовская преступная группировка?

• В прошлом это был весь уголовный кодекс, в первую очередь, рэкет, наркобизнес, поставка проституток, угон и продажа автомобилей... Потом на деньги, заработанные всем этим, «тамбовцы» создали настоящую экономическую империю. В министерстве внутренних дел России как–то сказали, что в руках тамбовской мафии находится значительная часть экономики Санкт–Петербурга. Это показывает могущество и влияние уголовного синдиката – или, если хотите, международного концерна, поскольку он уже действует и в Западной Европе.

• Господин Рот, а Вы не боитесь обо всём этом писать и рассказывать? Ведь, наверняка, «тамбовцы» хотят заставить вас замолчать...

• Я всё–таки чувствую себя в относительной безопасности, потому что «гангстеры с Востока» не прибегают на Западе по отношению к журналистам, репортёрам к тем методам, к каким они обычно прибегают в России. Здесь они пытаются заткнуть нам рот другим способом: они подают на авторов в суд. Но в этом случае СПАГ просчитался, потому что наши аргументы – серьёзнее. Идёт следствие. Подозрение в преступной деятельности ещё больше укрепилось после проведённых обысков. Я недавно разговаривал с одним из представителей прокуратуры, который занимается этим делом. И он подтвердил: собраны новые улики против фирмы СПАГ. Это касается, разумеется, и связей фирмы с «тамбовской» организованной преступной группировкой.

Филипп Мойзер: «Эстетика пустоты»

«Восток» для жителей Германии – это Восточная Европа, республики бывшего Советского Союза. А в СССР «востоком» считалась другая географическая область – Центральная Азия. Путешествие по этому «востоку» (точнее, по некоторым странам Центральной Азии) совершил немецкий архитектор Филипп Мойзер. Результатом этой поездки стала книга, с которой вас знакомит очерк Дмитрия Хмельницкого:

«Приезжая из Европы на бывший советский Восток, попадаешь в пустоту. Ибо если бы пришлось назвать места, где пространство ровно делится горизонтом на небо и землю, то в голову сразу приходят степи Центральной Азии. Редкие города и поселки производят впечатление островов в мире пустоты», – это цитата из предисловия к книге «Эстетика пустоты», посвященной современной архитектуре Казахстана, Узбекистана и Киргизии.

Книга выпущена в Берлине издательством «Браун» на двух языках – немецком и русском. Ее автор и составитель – немецкий архитектор и журналист Филипп Мойзер. В приведенных в начале словах Мойзера – изумление западного европейца не только перед непривычной природой, но и перед невероятной архитектурой бывших советских среднеазиатских республик. В книге много цветных фотографий. В них изумление автора выражено, пожалуй, еще сильнее, чем в тексте.

Серо-желто-зеленая степь до горизонта и ряды ржавых с подтеками панельных домов, отбрасывающих жесткие тени.

Раскаленные асфальтовые площади, обрамленные почти у горизонта похожими на миражи правительственными дворцами.

Пыльные памятники Ленину на пыльных улицах, упирающихся в горизонт.

Станции метро, очень похожие на московские, но разукрашенные в восточном стиле.

Пустыня на месте высохшего моря, усеянная ржавыми остовами кораблей.

Похожий на гигантскую межпланетную станцию суперсовременный стадион.

Первое, что бросается в глаза – контраст абсолютной естественности природы – и абсолютной неестественности архитектуры. И старой советской архитектуры, оставшейся от прежних времён, и совсем свежей, только что придуманной с явной целью подчеркнуть национальную самобытность и национальную гордость.

Естественной архитектуры, выросшей из горячих пустынных ландшафтов и составляющих с ними одно целое, в книге почти нет. Один снимок полуразрушенного глинобитного дома и карты старых, дореволюционных кварталов Ташкента, уже утративших свою органичность и обреченных на уничтожение. Всё это целенаправленно стирали с лица земли при советской власти, презирается и сейчас, в эпоху национальной гордости.

Название книги – «Эстетика пустоты» – двусмысленно. Имеется в виду не только пустота пространства, но и архитектурная пустота, за которой стоит отсутствие нормальной общественной жизни. Ведь архитектура всегда отражает – или, во всяком случае, должна отражать – состояние общества. Но в авторитарных странах, тем более при диктатурах, прямой связи «общество-архитектура» нет. А государственное зодчество отражает только мечты власть предержащих. Это придуманная жизнь и придуманное общество. Так было при советской власти. Так продолжается и сейчас. Независимая общественная жизнь еще не вышла на тот уровень, при котором архитектурная среда начинает формироваться естественным путем. Оригинальной «частной» архитектуры в бывшей советской Центральной Азии практически не существует, зато в каждой из трех упомянутых республик существует культ столиц. И каждая республика заполняет свою пустоту по разному.

Киргизия, по словами Мойзера, «не стыдится своего советского прошлого». Памятники Ленину, Марксу, Энгельсу, Фрунзе и прочим идолам вчерашнего дня мирно соседствуют с эклектичными особняками нуворишей и новыми идеологическими монументами.

Казахский президент Назарбаев демонстративно порвал связи с прошлым, лишив Алма-Ату статуса столицы и заложив новую столицу – Астану. Градостроительная идея Астаны разработана известным японским архитектором, он же спроектировал элегантный новый аэропорт. Президент лично контролирует строительство правительственных комплексов, сам принимает важные решения. Например, телебашню в центре правительственного квартала Астаны предполагалось построить высотой ровно в 199,7 метра, чтобы напоминать о годе, в который ему, Назарбаеву, пришла идея переноса столицы. Позже, правда, Назарбаев передумал. Элементы действительно современной архитектуры соседствуют в Астане с помпезными стилизациями под сталинский ампир и чем-то декоративно-восточным. Получается, как подчёркивает автор книги «Эстетика пустоты», феодальный постмодерн.

Ташкент однозначно пошел по пути придумывания национально-исторических символов в псевдо-восточном духе. Правительственная архитектура Узбекистана иллюстрирует официально принятый культ Тимура в качестве отца-основателя нации. Отсюда безудержные стилизации под средневековую мусульманскую архитектуру эпохи империи Тимура. Особенно странно выглядит памятник жертвам сталинских репрессий: он сделан в виде огромной изукрашенной беседки с голубым куполом, как на мавзолее Тимура в Самарканде.

В общий картине архитектуры постсоветской Центральной Азии, нарисованной Филиппом Мойзером, не хватает двух крайних примеров. Нет Таджикистана, тоже придумавшего себе героя-основателя нации в лице Исмаила Самани и нет Туркменистана, президент которого пошел по самому простому пути – создал культ самого себя.

Похожая на ракету башня с золоченной фигурой Туркменбаши, который вращается за солнцем с протянутыми к нему руками, прекрасно вписалась бы в контекст книги Филиппа Мойзера.

Джанжакомо Фельтринелли «Senior Service»

Эту книгу я сам начал читать с огромным интересом. Ведь её герой – личность совершенно легендарная: первый издатель романа Пастернака «Доктор Живаго», в течение многих лет – главный спонсор компартии Италии, потом террорист, разыскиваемый спецслужбами нескольких стран и трагически погибший во время подготовки очередного теракта. Речь идёт о биографии Джанжакомо Фельтринелли «Senior Service», написанной его сыном Карло. Четыре года назад она вышла по–итальянски в Милане, а сейчас – на русском языке – в московском проекте «ОГИ».

Как старательный, «правильный», читатель я, естественно, начал с предисловия. И чем больше вчитывался в него, тем сильнее меня охватывало раздражение. Автор предисловия – сын Бориса Пастернака Евгений – не только рассказывает историю непростых отношений автора «Доктора Живаго» с итальянским издателем, но и достаточно подробно излагает основные факты биографии Фельтринелли, – то есть именно то, с чем должна, по идее, знакомить книга, к которой это предисловие написано.

Мы узнаём, что у наследника богатой итальянской фирмы «Лесоматериалы братьев Фельтринелли» было трудное детство, что его отношения с отчимом и эксцентричной матерью были сложными, что он рос замкнутым мальчиком, в котором обида на весь мир зародила желание переделать этот мир, исправить его несправедливости. Позже он стал издателем и, так сказать, «генеральным спонсором» Итальянской коммунистической партии, скупал автографы Маркса и Энгельса, редкие печатные издания и материалы, связанные с историей Парижской коммуны и русского народничества... Доклад Хрущёва на 20–м съезде КПСС, в котором говорилось о сталинских преступлениях, и подавление венгерского рабочего восстания в октябре 1956–го года в результате советской интервенции раскололи итальянскую компартию. Многие – в том числе и Фельтринелли – вышли из неё. Тем временем, роман «Доктор Живаго» уже готовился к выходу в свет в издательстве Фельтринелли. Вся история этой публикации, травли Бориса Пастернака, присуждения ему Нобелевской премии хорошо известна, и Евгений Пастернак в своём предисловии (а я всё ещё рассказываю о предисловии!) лишь уточняет некоторые детали.

Менее известно то, что когда последнюю подругу поэта Ольгу Ивинскую и её дочь Ирину посадили, Фельтринелли в качестве «материального» подкрепления своего ходатайства об их освобождении передал в советский Институт истории КПСС приобретённые им на Западе оригиналы писем Маркса и Ленина. После чего сроки заключения Ольги Ивинской и её дочери были сокращены наполовину.

Между тем, Фельтринелли остаётся верен своим политическим пристрастиям, финансируя левацкие группировки, публикуя речи Кастро и Хо Ши Мина, и брошюру Мао Дзэдуна. Он и сам становится на более радикальные позиции «партизанской борьбы против мирового империализма». Его разыскивает полиция, он скрывается в Австрии, и в марте 1972 года нелепо гибнет, пытаясь взорвать линию электропередачи недалеко от Милана.

Напомню ещё раз: речь всё ещё идёт о предисловии к биографии Джанджакомо Фельтринелли, выпущенной издательством «ОГИ». Зачем Евгений Пастернак так подробно это рассказывает? – спрашивал я себя. – Ведь обо всём этом можно прочесть в книге! Нет. То есть прочесть можно, но понять нельзя. Книга Карло Фельтринелли – сына легендарного издателя и бунтаря – написана таким цветастым стилем, что просто диву даёшься. И ещё хуже переведена на русский язык. Ну, вот несколько образчиков этого стиля: «Это – редкий пример человека, который всего добился собственными руками» (в смысле – сам, без чьей–либо помощи), «семья Фельтринелли стала дёрганой» (то есть очень нервничала), «Джанджакомо живёт у четы из Гарньяно урыками» (имеется ввиду: время от времени, иногда), «в доме происходила самая активная партработа», «до двадцати лет он не умел выписывать банковский счёт» (нужно бы банковский ЧЕК) и так далее.

Но самое поразительное: как перевирают переводчики (их двое, но я уж не буду называть их имена), как перевирают переводчики широко известные слова Пастернака, которые и переводить–то не надо было, потому что они много раз цитировались! Ну, например, фразу, которую автор «Доктора Живаго» якобы сказал приехавшему к нему посланцу Фельтринелли, сообщившему о предстоящей публикации романа на Западе: «Вы пригласили меня взглянуть в лицо собственной казни...» На самом деле Пастернак сказал, конечно: «взглянуть на собственную казнь». Ну, никак не мог образованнейший человек, великий поэт, обладатель Нобелевской премии по литературе произнести безграмотное: «Взглянуть в лицо казни...»

Переводчики биографии Фельтринелли ухитрились переврать и знаменитые слова комсомольского вожака и председателя КГБ Семичастного, сравнившего Бориса Пастернака со свиньёй: «Даже свинья не гадит, там где ест, не то, что Пастернак». По их версии, свинья всё–таки гадит там, где ест.

Я мог бы ещё долго приводить примеры профессиональной недобросовестности (если не сказать: не состоятельности) переводчиков книги о Фельринелли, но, пожалуй, довольно. И так ясно: не надо читать эту книгу. Вполне можно ограничиться предисловием.

В студии был с вами Ефим Шуман. Всего доброго и до новой встречи в «Читальном зале» ровно через неделю – в то же время и на тех же волнах.