Как нигилист стал моралистом
6 декабря 2002 г.
Раньше всё было лучше, том числе - и в Шавиле. Дома отличались друг от друга, имели собственный характер, природа была в полном порядке, а жители городка чувствовали себя хорошо и непринуждённо. "Через десять лет никто и понятия не будет иметь о том, что означает настоящее ремесло, а дороги будут разрушены катающимися на роликовых коньках", - пророчествует один из наиболее заметных представителей немецкоязычного литературного пространства современности Петер Хандке (Peter Handke), которому 6 декабря исполнилось 60 лет.
Да здравствует иллюзия!
Шавиль - это небольшой городок с восемнадцатью тысячами жителей, расположенный между Парижем и Версалем, в котором австрийский писатель поселился ещё в начале 90-х годов. Хандке чувствует себя как дома в этом зелёном и скромном пригороде, среди многочисленных русских и итальянских семей, ведущих здесь умиротворённую и свободную жизнь. "Или, может быть, это всего лишь иллюзия. Да здравствует иллюзия!", - утверждает писатель, отмечающий 6 декабря свое 60-летие, с меланхоличной нотой в голосе.
Грустный игрок
Хандке-рассказчик производит впечатление подавленного, печального и разочарованного миром человека. "Петер Хандке. Грустный игрок", - так озаглавил свой документальный репортаж к юбилею писателя европейский культурный канал Arte. Рассказывает ли писатель о своём детстве в австрийском Гриффене, об интернате и последовавших за ним годах – публика безошибочно улавливает не только мелодраматический тон повествования, но и резкую критику в адрес общества, в котором он живет.
Бегство от Германии
Структуру католического интерната, который Хандке посещал после деревенской школы в Гриффене, он сравнивает с устройством "Аль-Каиды".
Резкое неприятие испытывает Хандке к Германии, которая, по его словам, в балканском конфликте представляла интересы "неправильной стороны". Кроме того, два его дяди (словенцы по национальности) были насильно призваны в вермахт и погибли во время Второй мировой войны. Одним словом, от Германии как государства он готов бежать как черт от ладана. "И из этого совсем не обязательно получается настоящая литература", - полагает Хандке.
Плавание в челноке... продолжается?
С годами автор стал печальней и меланхоличней. Некоторые высказывания Хандке не прибавили ему друзей в Западной Европе. "Поздние произведения Хандке - это попытки морализаторства. В них он начал разрабатывать концепции общества будущего", - поясняет один из известнейших немецких театральных режиссёров Клаус Пайман (Claus Peymann), который в 1999 году поставил на сцене венского театра "Burgtheater" вызвавшую острую дискуссию пьесу Хандке "Плавание в челноке, или Пьеса о фильме про войну". В ней автор называет операцию НАТО против Сербии "военным преступлением".
Писатель, во время балканского конфликта неоднократно выступавший в защиту Сербии, назвавший бомбардировки НАТО "нашествием с Марса", а западных военных репортёров - "свиньями, питающимися падалью", сильно подорвал свое реноме. Литературные критики (особенно - в Германии, Австрии и Франции) обвинили его в односторонности и некритичном взгляде на Сербию.
Декадентство и потеря идеалов
Когда Хандке в 60-х годах выступал с резкой критикой правящей системы, впервые обратив на себя внимание в 1968 году своей пьесой "Поругание публики", его протест был обоснован участием в критической филологической и общественной дискуссиях. "У него никогда не было собственной идеологии, ему всегда удавалось оставаться свободным от неё", - указывает Альфред Коллерич (Alfred Kolleritsch), его первый издатель.
В наши дни Хандке, очевидно, пытается сочетать литературу и политику. В его новейшем произведении "Потеря изображения, или Пересекая Сьерра де Гредос" (Der Bildverlust oder Durch die Sierra de Gredos") женщина, пробирающаяся через испанские горы, чтобы встретиться с автором, с которым она заключила договор, воплощает обостряющееся декадентство современного мира и потерю идеалов. В этом новом 750-страничном произведении Хандке рисует новую эпоху, свободную от власти средств массовой информации. "Этот мир - дерьмо", - завил Хандке в телевизионном интервью к своему 60-летию. (вп)