Дмитрий Воденников: Без любви можно жить, без свободы нельзя

DW: У вас недавно вышла книга "Пальто и собака" . Как вы ее оцениваете?

Дмитрий Воденников: Я не думал, что она выйдет, от меня пять лет назад ушли стихи и больше не возвращались. Но вдруг я стал писать в Facebook смешные или несмешные, глупые или пронзительные истории про мою таксу Чуню. По собачьему паспорту она Жозефина, а ее отца звали Тауро, так что она Жозефина Тауровна. Так она писала в моем Facebook (видимо, в мое отсутствие) свои посты, а мой друг Ира Краснова стала собирать тексты и продюсировать книгу. Из этих текстов и моих эссе, которые выходили в "Русской жизни", получилась такая странная, немножко дикая, игровая и поэтому очень живая книга. Ничего специально я для нее не писал.

- Как вы воспринимаете Facebook?

- Мы живем во время, которое совершенно не похоже ни на одно время в истории, мы стали абсолютно прозрачны. Хочешь ты или не хочешь, про тебя, если ты есть в сетях, узнают все, если очень захотят. А если ты активен в сетях, про тебя знают даже то, чего не было на самом деле. Очень здорово жить, будучи прозрачным.

- Вам нужна эта прозрачность?

- Я был основателем такого направления, как "новая искренность" в литературе. Постмодернизм декларировал, что невозможно никакое прямое высказывание. Но было много поэтов моего возраста - Вера Павлова, Кирилл Медведев, Дмитрий Соколов, а из старшего поколения - Сергей Гандлевский и Елена Шварц, которые доказали, что это возможно. Facebook помогает перестать относиться к себе серьезно, дает возможность прокричать о себе в форточку, выйти в виртуальное пространство таким, какой ты есть, неприбранным или сознательно очень даже хорошо прибранным. Представляете, как это здорово: позволить себе быть неуместным!

Понятно, что любой текст - это структура, и текст тебя пишет, а не ты его. Facebook и интернет как большая вещь сама тебя делает. Тем интереснее смотреть, какой Франкенштейн из тебя получается, какие чужие руки и ноги из тебя тянутся. Это способ самосовершенствования, - потому что если ты вовремя это в себе отследишь и остановишься, то тем самым ты сможешь сделать себя лучше, сможешь начать свою эволюцию.

- Поэт, по вашим словам, должен уметь реагировать на вызов времени, но вы, по собственному признанию, как поэт это "не умеете". А как колумнист?

- Выяснилось, что я умел это и как поэт. Мне просто казалось, что я такой весь неземной, что я прислушиваюсь к каким-то эфирным волнам. Я только сейчас понял, что я, оказывается, на все очень точно реагировал. И мне по-настоящему интересно, что происходит сейчас, ужасно здорово именно в наше время не быть поэтом. Я очень рад, что теперь я могу слушать этот на многие мелкие голоса расслаивающийся, но реальный мир.

- Однажды редактор Газеты.ру вернул вам текст, где все было исчеркано зеленым и красным, - с пояснениями, о чем лучше не писать. О чем была та ваша колонка?

- Я писал про распад России, про то, что не хочу этого: я патриот и правда хочу, чтобы в России все было хорошо. Первый и единственный раз в моей жизни я видел цензуру в действии. Это была моя самая невнятная колонка, потому что там слова "я не хочу, чтобы произошел распад России", заменялись на "я не хочу чтобы произошло кое-что", условно говоря. Колонка вышла в таком искаженном виде, и я на это согласился. И я приветствую, что редакция так сделала, потому что никакая колонка не стоит того, чтобы тебе закрыли возможность издания интернет-ресурса. Моя колонка того не стоит.

- Как сейчас развивается российская поэзия?

Я в свое время прочитал в гороскопе, что люди, рожденные в 1960-е годы, сделают прорыв в искусстве, который будет революционным, а по их следам пойдут люди, которые будут не так гениальны, но они будут иметь большую славу. Я очень расстроился, я суетный человек, мне это не понравилось. Я как раз попадал в эти первопроходцы, которые делают гениальный прорыв, а мне и хотелось гениального прорыва, но именно из-за моей суетности, в том числе, мне хотелось и славы.

И вот выяснилось, что этот гороскоп оказался прав. Потому что за нами, за нашей плеядой - за Кириллом Медведевым, Марией Степановой, Линор Горалик, Федором Сваровским, Александром Анашевичем и мной - пошли люди, которые в смысле текста ничего нового не делают, но имеют большую популярность и славу, и это по-настоящему здорово.

- По вашим словам, вы "мертвый поэт", потому что уже несколько лет не пишете стихов. Как вы чувствуете себя в этой роли?

- Очень хорошо, потому что стихи приходили ко мне всегда как настоящая мука и когда их не стало, я почувствовал радость. Я понял, что я могу просто дожить жизнь, у меня даже была иллюзия, что я могу дожить ее счастливо в любовном плане, но это оказалось химерой. Без любви можно жить, без свободы нельзя. Мне очень нравится это состояние, хотя иногда я скучаю по стихам.

Смотрите также: